|
|
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ
Дмитрий Донской оставил Россию готовую снова
противоборствовать насилию ханов: юный сын его, Василий, отложил до времени
мысль о независимости и был возведен на престол в Владимире послом царским,
Шахматом. Таким образом достоинство великокняжеское сделалось наследием
владетелей Московских.
Великий
князь, едва вступив в лета юношества, мог править государством только с помощью
Совета: окруженный усердными боярами и сподвижниками Донского, он заимствовал от
них сию осторожность в делах государственных, которая ознаменовала его
тридцатишестилетнее княжение и которая бывает свойством аристократии, движимой
более заботливыми предвидениями ума, нежели смелыми внушениями великодушия,
равно удаленной от слабости и пылких страстей. Опасаясь прав дяди Васильева,
князя Владимира Андреевича, основанных на старейшинстве и на славе воинских
подвигов, господствующие бояре стеснили, кажется, его власть и не хотели дать
ему надлежащего участия в правлении: Владимир, ни в чем не нарушив договора,
заключенного с Донским, - быв всегда ревностным стражем отечества и довольный
жребием князя второстепенного, - оскорбился неблагодарностью племянника и со
всеми ближними уехал в Серпухов, свой удельный город, а из Серпухова в Торжок.
Сия несчастная ссора, как и бывшая с отцом Василия, скоро прекратилась
возобновлением дружественной грамоты 1388 года. Владимир, сверх его прежнего
удела и трети московских доходов, получил Волок и Ржев; за то обещал
повиноваться юному Василию как старейшиму, ходить на войну с ним или с полками
великокняжескими, сидеть в осаде, где он велит; а с Волока платить ханам 170
рублей в число пяти тысяч Васильевых.
Три
предмета долженствовали быть главными для политики государя Московского:
надлежало прервать или облегчить цепи, возложенные ханами на Россию; удержать
стремление Литвы на ее владения; усилить Великое княжение присоединением к оному
уделов независимых. В сих трех отношениях Василий Дмитриевич действовал с
неусыпным попечением, но держась правил умеренности, боясь излишней торопливости
и добровольно оставляя своим преемникам дальнейшие успехи в славном деле
государственного могущества.
На
семнадцатом году жизни он сочетался браком с юною Софиею, дочерью Витовта, сына
Кестутиева. В одной из летописей сказано, что Василий, в 1386 году бежав из Орды
в Молдавию, на пути в Россию был задержан Витовтом в каком-то немецком городе и,
наконец, освобожденный с условием жениться на его дочери, через 5 лет исполнил
сие обещание, согласно с честию и пользою государственною.
Государствование
Василия было славно и счастливо: он усилил Великое княжение
знаменитыми приобретениями без всякого
кровопролития; видел спокойствие,
благоустройство, избыток граждан в областях
своих; обогатил казну доходами; уже
не делился ими с Ордою и мог считать себя
независимым. Хотя послы ханские от
времени до времени являлись в Москве: но, вместо
дани, получали единственно маловажные дары и возвращались с ответом, что Великое
княжение московское будто бы оскудело и не в силах платить серебра ханам. К блестящим для России деяниям Василиева
государствования принадлежит услуга, оказанная сим Великим князем императору
греческому, Мануилу. Уже славное царство Константина Великого находилось при
последнем издыхании. Сведав о сем жалостном оскудении монарха единоверного,
Василий Дмитриевич не только сам отправил к нему знатное количество серебра, но
уговорил и других князей российских сделать то же. В его княжение россияне начали счислять годы
мироздания с сентября месяца, оставив древнее летосчисление с марта. Уже при Дмитрии Донском некоторые знаменитые
граждане именовались по родам или фамилиям, вместо прозвищ, коими различались
прежде люди одного имени и отчества: при Василии сие обыкновение утвердилось, и
древние славянские имена вышли из употребления. В сие время Москва славилась иконописцами,
Симеоном Черным, старцем Прохором, городецким жителем, Даниилом и монахом
Андреем Рублевым, столь знаменитым, что иконы его в течении ста пятидесяти лет
служили образом для всех иных живописцев. В 1394 году Великий князь, желая более укрепить
столицу, велел копать ров от Кучкова поля, или нынешних Сретенских ворот, до
Москвы-реки, глубиною в человека, а шириною в сажень. Для сего, к неудовольствию
граждан, надлежало разметать многие домы: ибо ров шел сквозь улицы и дворы.
Следственно Москва была тогда уже обширнее нынешнего Белого города.
|
Категория: Историческая личность | Добавил: wveik (24.09.2010)
|
Просмотров: 1279
| Рейтинг: 5.0/1 |
|
|
|
Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|